Помимо всего этого, едва ли не главную добычу составляли сами инородцы, которых брали в плен («ясырь») и облагали данью.

Длинной вереницей за именем Ермака следуют имена: Пояркова, Пешкова, Хабарова, Бекетова, Стаду- хина, Дежнева, Атласова и др. Они сделали свое дело; но как бы высоко стояла их память, если бы у них было больше знания, больше чувства меры, и как жалко погибли многие из них, подарившие России целые края!

Движение русских шло в разных направлениях к востоку. Прежде всего промышленники-поморы с замечательной энергией и предприимчивостью шли Студеным морем, т.е. Ледовитым океаном, вдоль север­ного берега Азии. Всем образованным людям известны попытки англичан, голландцев и других народов найти кратчайший морской путь из Европы в Великий океан, вдоль северного берега Азии и Америки. Путешествия эти составили славу народов Запада. Великая мысль о морском пути из Атлантического океана в Тихий, зани­мающая умы и нашего времени, впервые научно постав­лена была русской экспедицией Беринга, открывшего пролив между Азией и Америкой, — пролив, который носит имя славного исследователя. Но значительно раньше этот путь был пройден нашими поморами. Уже первые англичане XVI в., так упорно искавшие север­ного морского пути из своей родины к берегам Китая и Индии, плывя по Северному океану, зачастую следо­вали за небольшими ладьями поморов; к своему огор­чению, англичане — как и голландцы — на больших судах своих отставали от малых судов русских, которые шли гораздо ближе к берегу. На своих небольших судах поморы издавна привыкли плавать по Ледовитому оке­ану от Мурмана до Обской губы; притом они нередко сокращали путь, не огибая морем всех выдающихся на север мысов и полуостровов, а пробирались из губы в губу при помощи многочисленных речек, т.е. местами перетаскивали суда через волоки: так, например, они не огибали Ямалского полуострова, а из Карской губы входили в р. Мутную, затем в р. Зеленую, впадающую в Обскую губу, из нее в Тазовскую губу, в р. Таз, переби­рались на р. Турухан, где встретились, между прочим, с особым племенем самоедов «мокосе».

В 1600 г. до тобольского воеводы дошли слухи о необыкновенном богатстве Тазовского края соболями и о том, что русские и зырянские промышленники воров­ским образом берут с самоедов дань, ничего не платя в Государеву казну. Снаряженный воеводами отряд, состоявший главным образом из зырян и вымичей, добрался до р. Таза, где нашел городок, построенный русскими. Государевы люди шли по следам промыш­ленников. Воевода на этот раз поставил городок, по имени Мангазея, на среднем течении р. Таза. Тазовская Мангазея стала новым опорным пунктом, притягивав-

шим к себе все новых и новых инородцев. Уже в 1603 г. в Мангазею доставляли ясак не только самоеды, жившие по р. Тазу, но и енисейские самоеды и тунгусы, жившие по Нижней Тунгуске. Следовательно казаки и промыш­ленники продвинулись дальше на восток и, перейдя с Таза небольшим волоком в р. Турухан, им вышли в р. Енисей (в устье Турухана построено было зимовье «Новая Мангазея», переименованная в Туруханск).

Таким образом установлен был прямой водный путь от Архангельска в Енисейскую губу; на путь этот требова­лось времени немного больше трех недель. Любопытно, что, по соображениям денежным, путь этот вскоре был запрещен. Мягкая рухлядь была слишком ценным това­ром; известная часть мехов, особенно ценных, была «заповедным» товаром, поступавшим в царскую казну; с остальных мехов, а равно и других сибирских товаров, взыскивались пошлины в Верхотурье, где была главная таможня, в которой тщательно досматривались вещи всех отъезжавших из Сибири на Русь. Не имея возмож­ности устроить надежную таможенную заставу на мор­ском пути, правительство запретило ходить в Сибирь и из Сибири «легким» морским путем.

В 1607 г. казаки были на р. Пясине; здесь приоста­новилось движение морем вдоль берега. К востоку от устья р. Пясины далеко выдается на север полуостров Таймыр, обогнуть который русские в то время не могли. Несколько позже, в 1615 г., русские оказались на среднем Енисее. Восточный приток р. Оби, р. Кеть, привела рус­ских к Енисею. Только небольшой трехдневный волок по «мостам» и борам отделял в то время верховья Кети от среднего Енисея.

В 1615 году тунгусы, большое сибирское племя, родственное маньчжурам, были разбиты русскими на

Енисее; часть тунгусов (те, которые жили по Нижнему Енисею и по Нижней Тунгуске) покорена была рус­скими раньше. Затем, в 1618 г., заложен был г. Ени­сейск, а с основанием г. Красноярска главная артерия края, р. Енисей, была в наших руках. Русские овладели второй речной системой нынешней Сибири. Верхнее течение Енисея им, впрочем, пока не принадлежало, и в богатый Минусинский край русские земледельцы стали проникать лишь с конца XVII в. Главное казачье и промышленное движение направилось к востоку, дви­гаясь по Нижней Тунгуске, Подкаменной и даже Ангаре, несмотря на ее страшные пороги. Русские узнали о вели­кой захребетной реке Лене, о живущих там народах, особенно о народе якутах («саха», как якуты сами себя называли), у которых распространены были серебряные украшения.

На р. Лену русские вышли двумя путями: а) с Нижней Тунгуски перешли на р. Вилюй и им вошли в Лену; б) пошли на разведки о Лене р. Ангарой вверх, из Ангары вошли в р. Илим, переволоклись в р. Куту и оказались в верховьях искомой Лены. Остроги Илимск, Киренск, Братский прикрывали пути на Лену, а выстро­енные по ней остроги сделали «великую захребетную реку» Лену — русской рекой. Почти незаметно и третья основная речная система Сибири стала русской.

Между Леной и Енисеем оставалось еще огром­ное пространство, на котором промышленные люди и казаки могли найти немало народов, не плативших ясака Великому Государю. Вновь поставленный Якут­ский острог стал центром, откуда предпринимался ряд экспедиций, по почину частью служилых людей, частью промышленников. Промышленники, среди которых попадаются имена и московских гостей, действовавших через своих приказчиков, нередко сами образовывали артели для разыскания «еще неясачных» инородцев; к ним затем присоединяли служилых людей, казаков, сотников, атаманов, — блюсти интересы казны.

Двадцать лет прошло с тех пор, как казаки пришли на р. Пясину; дальнейшие исследования Студеного моря как будто прекратились: тяжело было идти дальше к востоку из Енисейской губы; Таймыр образовал трудно одолимую преграду. Когда русские утвердились на р. Лене, то они получили в ней базу для новых рассле­дований. В 1636-1639 годах енисейский десятник Буза несколько раз выходил устьем Лены в море, плавая и к востоку от него, и к западу: им открыта была р. Оленек (к западу от Лены) и реки Яна и Индога (к востоку); затем другими открыты были реки Индигирка, Алазей и Колыма. «Открыватели» извлекали из своих деяний большие выгоды; в основанных по этим рекам зимовьях толпилось немало промышленников, готовых идти дальше, искать новой добычи.

В 1646 г. из Колымы пошел на восток, в числе мно­гих промышленников, мезенец Игнатьев, достигший Чаунской губы; Игнатьев вошел при этом в сноше­ние с чукчами и привез много ценного «рыбьего зуба». До русских промышленников в этом отдаленном крае стали доходить слухи о р. Анадыре и ее богатствах. Тогда в Нижн. Колымске составилась экспедиция, к которой для охраны интересов казны приставлены были якутские казаки, Семен Дежнев и др. В 1648 году экспе­диция, имея во главе Алексеева, Анкудимова, Дежнева, вышла в море в составе семи кочей; четыре коча скоро погибли, но три коча обогнули Большой Каменный Нос, который лежит «промеж сивер и полуношник» (северо­восток). На Каменном Носу путники видели становье чукчей, с которыми экспедиция имела столкновения; здесь погибли один за другим еще два коча, и только коч Дежнева долго носило бурей и вынесло за р. Ана­дырь. Выброшенный где-то Дежнев с 25 человеками, «холодны, голодны, наги и босы», шли десять недель до устья Анадыря; остатки партии, всего 12 человек, удачно громили разных инородцев и брали с них ясак, пока в 1650 г. на Анадырь не пришли последовательно партии Моморы и Стадухина, пробравшиеся туда сухим путем с Колымы, — через р. Ануй и горы.

Стремление русских к Анадырю понятно: Дежневу удалось найти в устье реки «каргу» (отмель), на которой собирались стада моржей и теряли там свою кость — «рыбий зуб». Поэтому в 1650 г. сразу несколько русских партий оказалось на берегу Тихого океана: одни пришли сухим путем, Дежнев — морем.

Где выбросило его ладью — спорно: по его словам, за Большим Каменным Носом. В этом «носе» неко­торые исследователи видели Чукотский мыс, другие находили недоказанным это последнее обстоятельство, ибо Дежнев, не подозревавший всей важности своего подвига, мог описать такими словами мысы Чаунский, Шелагский или даже Восточный и оттуда сухим путем добраться до Анадыря. В материалах, обнародован­ных г. Оглоблиным, есть челобитная Дежнева, где он пишет, что, «прошед Анадырское устье судом Божиим те наши все кочи море разбило». Следовательно, он был выкинут на берег где-то в Беринговом море и был первым, который прошел морем из Северного океана в Великий: Берингов пролив можно было бы называть «Дежневым».

Так поморы XVII в. разрешили, сами того не ведая, одну из величайших задач географической науки: наука разрешила ее почти сто лет спустя, после экспедиции Беринга.

Если до ленских промышленников доходили слухи о богатстве Анадырского края, то до других, плавав­ших по р. Ангаре, и подавно доносились разговоры о великой реке Амуре. Сделан был ряд попыток с Лены перебраться на Амур. Сначала русским казалось, что это невозможно, потому что от «Байкала моря пошли пояса: камень великий и непроходной позади Лены реки» и «пошел тот камень далече в море-океан на 500 поприщ, и для того с Лены морем в Китайское государство и в великую реку Амуру проходу и проезду нет».

Но в 1643-1645 гг. Поярков со 130 казаками пошел с Лены по Алдану, Учуру и Гонаму, переволокся через Ста­новой хребет и р. Зеей вошел в Амур, воюя с туземцами. Поярков Амуром вышел в Охотское море, добрался до реки Ульи; ею и волоком вернулся обратно в Якутск. Однако Пояркову не удалось установить русской власти на Амуре. Честь эта принадлежит атаману Хабарову (1649-50гг.). Рассказы Пояркова о том, что «землицы по Амуру людны и хлебны и собольны, и всякого зверя много, и хлеба родится много, и реки рыбны», побудили старого опытовщика Ерку Хабарова набрать дружину в 70 чел. и, с дозволения якутского воеводы, двинуться на Амур. Хабаров прошел иным путем: с Лены в Олекму, потом в Тунгир и волоком в Урку, приток Амура. На Амуре уже знали русских. Они плыли мимо больших городов, хорошо укрепленных, но пустых: местные жители — дауры разбегались, скрываясь в лесах. Тогда Хабаров вернулся; в следующем году он повторил свой поход во главе более значительного отряда, с ним было до 400 чел., в том числе 170 охотников и три пушки. На этот раз дауры, уже платившие ясак Богдойскому (т.е. китайскому) царю, оказали сопротивление. Русские заняли все-таки Албазин, поставили Ачанский городок и городок на устье р. Зеи. Русские брали верх над инород­цами Сибири, потому что у них был «огненный бой». Но на Амуре под Ачанск пришло маньчжурское войско, высланное богдыханом, с пушками и ружьями. Однако маньчжуры были разбиты. Так начались войны Руси с Китаем из-за обладания Амуром. Одновременно с этим русские утвердились на Байкале и в Забайкалье, покоряя себе сильное племя бурят: в 1647 г. Ив. Похабов перешел «море Байкал» по льду зимой и был в Урге; через пять лет он заложил Иркутское зимовье. Около того же вре­мени построены Баргузин и Балаганск, несколько позже Нерчинск и Селенгинск.