Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, как же ловко она обвела меня вокруг пальца, несмотря на всю мою проницательность. Но я ни о чем не жажю. Я так часто тратила свои силы на одаренных бездельников, которые совершенно не стоили своего дарования, на всех этих непонятых гениев, гордившихся тем, что их не поняли... А вот Юнь, с ее жизненной силой, за несколько часов вдохновила меня. Мне просто необходимо кем-то восхищаться!
Она обманула Марка, что само по себе уже достижение, но, несмотря на то что мы скрывали от нее правду с момента приезда, чувства, которые она вызывала у Марка, передались и нам. Творить безумства ради этой девушки казалось совершенно естественным. Непроизвольно мы приписывали ей наши мысли и обнаруживали, что думаем, как бйа. Проникшись ее обаянием, мы позволили себя обмануть. Люка, единственный, сопротивлялся ей с самого начала — и очень скоро за это поплатится. Она напомнила мне паучиху, впрыскивающую в жертвы свой ядовитый желудочиый сок: она переваривает их еще до того, как проглотит.
В случае с Банюльсом все было очевидно. Как и я, она видела, что он подслушивает нас за занавеской примерочной. Вопрос был в том, действительно ли жених рассказал ей историю о “праве первой ночи” или она сама ее придумала, чтобы поразить наше воображение. Предположим, она сказала правду выходит, Марк подарил нам красотку-китаянку для того, чтобы дружба заново сплотила нас вокруг него и его жены. Или же она действительно занималась сексом как треска мороженая, и Марк хотел довести ее “до кондиции”? Мне было трудно понять ее мотивы. Знала ли она о замысле Марка, собиралась ли ему следовать или вела свою игру? Последняя гипотеза наводила на два возможных объяснения: либо ей нужна была наша помощь, чтобы больше нравиться своему мужу, либо она хотела внести между нами раздор, чтобы получить больше власти над ним. Иными словами: она завидовала нам, нуждалась в нас или боялась?
Я не могла разобраться, был ли это расчет или патологическая испорченность. Чем энергичнее она действовала, тем беспомощнее казалась. Во всяком случае, ни одна женщина до сих пор так меня не притягивала. Прощай, моя дзен-безмятежность! За двадцать минут, проведенных в примерочной, во мне проснулось желание. Наше стремление смягчить удар, первоначально возникшее из жалости, стало гораздо искреннее теперь, когда нами руководили эгоистические мотивы. Я предвидела, что соперничество с мальчиками будет жарким — таким же как при жизни Марка. Мы будем делить благосклонность женщины, которую он выбрал для нас, так же как прежде его дружбу.